Лёва

Кряхтя от натуги, Тришка затащил ведро в коровник и, бухнув им о грязные доски пола, наклонился и уперся руками в колени. Несколько минут тяжело дышал и от боли в умаянных мышцах корчил своё маленькое личико. Немного переведя дух, он снова схватился за ведро и, стараясь не расплескать остатки воды, поволок его к коровьей поилке.

Дело это было нелегкое – ростом Тришка был всего на голову выше этого ведра.

Но Тришка знал своё дело. С завидным проворством он перевернул ведро, наполняя наполовину пустую поилку. Дождался, пока вся жидкость не переместится из одной емкости в другую, погладил огромный, с его голову, влажный нос наклонившейся к поилке Бобоси и поплелся в угол коровника к небольшой кучке сена.

В ожидании короткой, но сладкой передышки он с ходу плюхнулся в стожок.

Отдохнуть Тришке не довелось. Сначала он почувствовал, что упал не на мягкое сено, а на что-то другое. На что-то угловатое и жесткое. Затем под его тяжестью это угловатое и жесткое зашевелило и забарахтало всеми своими жесткими углами одновременно, и, наконец, из-под Тришки на середину коровника выскочило что-то небольшое и мерзкое.

От неожиданности Тришка хотел было завопить, запустить в этого незнакомца чем-то тяжелым и выскочить вон из коровника в безопасную ночную тьму. Но, вместо этого, вспомнил, как на него самого кричали и швыряли в него чем не попадя, когда по неосторожности приходилось показываться ему на глаза людям.

- Ты кто? – рассматривая необычное существо, спросил Тришка.

Создание оказалось и в самом деле странным. Было оно похоже на зайца.

Шерстью, цветом и ростом выходил обычный заяц. Но в слабом свете тлеющей свечи влажно поблескивали лягушачьи лапки, служащие существу руками и ногами. А на голове, между длинных, подрагивающих ушей, виднелись будто бы как рожки. Махонькие, с изгибом. Навроде как у Бобоси, но поменьше.

- Фамильяр я, - отозвалось чудище и жутким зеленоватыми лапами с утолщениями на каждом пальце принялось приглаживать шерсть на пузе и выдергивать из неё застрявшие соломинки.

- Как? Фамильяр? Это кто такой? Вроде русалки что ли? – рассматривая жуткие шевелящиеся полупрозрачные пальцы, спросил Тришка.

- Какой русалки? – существо прекратило приводить себя в порядок и посмотрело на Тришку. – Говорю же, фамильяр. У ведьмы служу. Ну там, знаешь, принеси – подай. Вынеси ведро, изведи соседа.

- А звать тебя как? – Тришка до сих пор сидел посреди разгромленной кучки сена.

- Хозяйка Лёвой звала, - грустно вздохнул фамильяр. – Говорила, что кота себе хотела, а получился я. Шутила она так.

- И откуда ты, Лёва, в наших краях взялся? – Тришка кряхтя поднялся на ноги, но, в отличии от гостя, отряхиваться не стал. – Отродясь у нас таких как ты не водилось. Шишиг, банников да игош я знаю. Домовых вот, как я. А фамильяров впервые вижу.

- Я потерялся, - Лёва наклонил голову и зарыдал. Стал размазывать по морде влагу. То ли от слез, то ли от пальцев.

- Ну ты это, болото тут не устраивай. Не люблю я сырость. Что-нибудь да выдумаем, - Тришка снова внутренне передернулся от вида лягушачьих лап, но стойко попробовал успокоить заблудившегося гостя. Однако, обнимать, да и просто дружески хлопать по плечу не стал.

- Ага, придумаем, - сквозь бульканье и всхлипы не унимался фамильяр. – Они теперь знаешь, как далеко. Они на метлах своих фьють, и десять верст перемахнули. А я тут… вот с этой… - он махнул лапой в сторону меланхолично жевавшей свою ночную жвачку Бобоси.

Домовой посмотрел на корову.

- Да, брат, - протянул он. – Надо нам с тобой к Тюте сходить. Он поголовастей нас, он что-нибудь уж точно придумает.

- А кто это? – Лёва перестал плакать и с интересом посмотрел на Тришку.

- Тоже домовой, только самый главный в селе, - Тришка подошел к стоящей на перекладине свечке и коротким выдохом оборвал крохотную яркую жизнь на её макушке.

- Я Трифон, кстати, - запоздало представился он.

В темноте выбрались из коровника и потянули носами сладкий после затхлого помещения воздух. В летней темноте раздавались трескотня сверчков да собачий лай, доносившийся с другого конца села.

Крадучись, вдоль заборов побрели к Тюте.

Идти на таких конечностях Лёва, конечно, не мог, поэтому он прыгал. По-жабьи, с влажным противным звуком, от которого у Тришки всякий раз к горлу подступала тошнота.

- Почему его Тютя зовут? – зачем-то шепотом спросил Лёва. – Несерьезное имя какое-то.

- Хозяйственный он шибко. Помоев полведра не допросишься. «Тю-тю» говорит, «Нет ничего». Вот и Тютя. Но мужик он хороший. Добрый. Не обижается.

Тришка нырнул в кусты, и фамильяру пришлось следом за ним продираться сквозь колючие заросли. Быстро перемахнули следующий за кустами огород, с огромными, как коровьи головы, капустными кочанами и подошли к небольшому домику.

Лёва по-деловому зашлепал по утоптанной до каменного состояния земле дворика к крыльцу, но Тришка цыкнул на него и, призывая к себе, замахал руками. Мол, куда попёр?

- Чего случилось? – спросил вернувшийся фамильяр.

- Ты куда собрался? – зло зашептал домовой. – Хочешь, чтобы нас люди увидели?

- А что такого? – Лёва явно не понимал озабоченности домового. – Моя хозяйка меня видела. Правда она морщилась всякий раз и плевалась иногда, да и не совсем человек она. Но ничего страшного не происходило.

- Нельзя нам на глаза людям попадаться. Закон такой.

- И мне нельзя?

- Тебе тем более, - вспомнив влажные пальцы фамильяра, Тришка покрылся мурашками.

- Странно, - потянул Лёва. – Как же мы тогда к Тюте попадем?

- Пошли, у нас свои проходы имеются, - Тришка развернулся и бесшумным клубком шмыгнул вдоль завалинки к задней стороне домика.

Здесь, укрытая сваленным к стене хламом и густыми зарослями шиповника, в стене дома оказалась крохотная дверка.

- Мы обычно через отдушины и дымоходы ходим, а этот, видишь, отстроился, - указывая на дверцу, пояснил Тришка и стукнул в нее кулачком.

Ждать пришлось недолго, и дверца через минуту бесшумно раскрылась.

Тютя походил на Тришку. Махонький, весь какой-то волосатый, еле различимый под слоями разносортной одежды, но, в отличии от своего сородича, более опрятный и менее лохматый.

- Чего тебе? - буркнул Тютя и перевел взгляд на второго гостя. Увидев странное создание, глаза домового округлились, а сам он отступил на шаг назад.

- Что это? – просипел он.

- Знакомься, фамильяр Лёва. Заграничный гость. Чудо чудное. Странное, но доброе. - представил существо Тришка.

Лёва от неловкости вновь принялся приглаживать шерсть на пузе, а Тютя с перекошенной от интереса мордой рассматривать необычного гостя.

Стояли и смотрелись несколько минут. Тришка переводил взгляд с одного на другого. Фамильяр тёр на животе шерсть, а Тютя круглил глаза и старался не мигать.

- Ну проходите, что ли, - неуверенно пробурчал через некоторое время он и отступил от дверцы.

Вошли.

Своё жилище Тютя устроил под полом в самом углу дома. Надежно законопатил все щели, чтобы свет от его свечей, да зимний сквозняк не беспокоил ни хозяев, ни его самого. В угол воткнул лежанку, сооруженную из стянутых у хозяев тряпок. А столик смастерил из щепок и веток.

Прошли. Расселись.

- Какими судьбами к нам? – спросил, разливающий по деревянным плошкам травяной чай, Тютя.

- Потерялся я, - фамильяр снова было хотел зарыдать, но Тришка перехватил инициативу.

- Он от своих отбился, - объявил он. – И вернуться уже не сможет. Его хозяйка того… фьють... Улетела она. Вот теперь надо Лёву пристроить куда-то у нас.

- У нас? – Задумчиво проговорил Тютя и тоже присел за столик. – У нас все хаты заняты. Свободных тю-тю. Везде домовые имеются, а в некоторых избах по две-три штуки напиханы. Приходится одним за домом присматривать, другим за скотником.

- А в лесу как дела, не знаешь? – Тришка шумно отхлебнул чай. Лёва с опаской поглядел на парящий напиток, но притронуться побоялся.

- В лесу так же. Болота сушат, леса застраивают. Лесные в кучу грудятся. Места всё меньше, наших всё больше.

- Откуда знаешь? - по-деловому поинтересовался Тришка.

- Зазыря рассказывал, - пояснил Тютя.

- А-а, - признавая авторитет некого Зазыри, протянул Тришка.

Помолчали. Шумно похлебали чай. Лёва молча рассматривал своих новых товарищей. Новые товарищи старались не смотреть на Лёву.

- Может к Тамаре его отвести? – предложил Тютя.

Тришка одобрительно хмыкнул и закивал головой.

- А кто это? – тут же оживился фамильяр.

- Тамара-то? - отхлебывая горячий напиток, сказал Тришка. – Ворожея наша местная. На другом конце села живет. Ворожить не умеет, но нашего мелкого брата завсегда с радостью принимает. Угощает всяким. Хочешь плюшки, хочешь ватрушки. Хочешь молоко из-под коровы, а хочешь козье.

- А хочешь, и чего покрепче молока налить может, - хихикнул Тютя.

- Если она ворожея, значит у неё и фамильяр живёт? - так и не решившись отпить, Лёва всё крутил в зеленых пальцах плошку.

Оба домовых одновременно хихикнули.

- Фамильяр у неё конечно живёт, - сказал Тришка, - Но он нам никак не помешает.

На том и порешили.

Встали из-за столика, расплескав нетронутую плошку Лёвы. Задули свечи и, спотыкаясь о разбросанное тряпьё и табуретки, вывалились из дома.

На дворе стояла глубокая ночь. Пока её не видят люди, хвалилась звездами и тишиной. Прятала в себе своих шуршащих жителей и заклинала чужаков вести себя еле слышно. От реки потянуло влагой, и, втягивая в себя в очередной раз воздух, фамильяр издал какой-то скуляще-квакающий звук. С испугом посмотрел на своих новых товарищей, но те сделали вид, что ничего необычного не заметили. Чтобы разогнать навалившуюся не него жуть, он заговорил.

- Что за фамильяр живёт у Тамары-ворожеи, - спросил он.

- Котяра у неё числится, - ответил Тришка. – Чёрный, толстый как боров котяра. Ленивый и наглый. Но ты не боись, он нас с Тютей уважает.

- Кот, значит, - Лёва как-то сразу погрустнел. Даже его шлепанье влажных лап стало не таким заливистым как прежде. – А зовут его как?

- Зовут его Сметан, - оба домовых отчего-то снова захихикали и стали пихать друг друга локтями.

- Сметан, - пробормотал Лёва. – Он сметану любит?

- Не, такой же белый, - Тришка и Тютя прыснули со смеху. – И вкусный, - добавил Тютя.

Оба домовых стали ржать, толкать и хватать друг друга за плечи. Не боясь быть замеченными, они выбрались на середину улицы и, обнимаясь, пошагали вдоль неё. Пошлепал за ними и фамильяр.

В предрассветный час спали даже собаки. Лишь изредка со стороны леса начинали доноситься пока еще робкие трели зарянки, да колючие звезды несли свою безмолвную вахту. В темноте недвижимыми огромными монстрами проступали дома с сараями, кусты и пара скособоченных у края дороги тракторов.

Не прячась, а оттого довольно скоро, добрели до одиноко стоящего на самом краю села домика. Располагался он ближе к начинающемуся подлеску, чем к остальным домам, и казался одновременно уютным и каким-то заброшенным.

Помня про закон, Лёва остановился под раскидистым деревом, но оба домовых, не страшась, двинулись напрямик к крыльцу, украшенному резным навесом. Снова дивясь и ничего не понимая, фамильяр посмешил за странной парочкой своих новых знакомых.

Заколотили в дверь домовые одновременно. Причем, стучали и кулачками и даже иногда пинали дверь короткими ножками.

Открыл им огромный, чёрный, с жутко недовольной мордой кот.

- А…, - сердито потянул Сметан. – Это вы опять. Чего припёрлись-то? Снова пожрать надармовщину?

- Не к тебе мы. К Тамаре пришли, - ответил Тютя.

- Знамо дело, к Тамаре. Кто ж вам тут еще кроме неё рад, - Сметан переводил взгляд с одного позднего гостя на другого, но внешний вид фамильяра, похоже, не вызывал в нём никаких особых мыслей. То ли каждого, кого Сметан не считал своим хозяином, выглядел для него на одно лицо, то ли ему было просто плевать. На всех, кроме себя.

- Кроха, кто к нам пришёл? – из глубины домика раздался женский голос.

- Кроха, - в голос заржали домовые и, такая пальцами в сторону объемного кошачьего брюха, повисли друг на друге.

- Тут эти, - холодно заявил Сметан-Кроха и ушел от раскрытой двери в дом.

Прошли внутрь.

Домовые утирали с косматых личиков слезы смеха, а фамильяр опасливо оглядывал помещение.

Несмотря на поздний час, Тамара не спала. Что-то бросала в небольшой, кипящий в печи, котелок. Помешивала в нем деревянной ложечкой, подносила ложечку к лицу, пробуя, вдыхала аромат варева и делала короткий, робкий глоток. Между ее ног крутился Сметан-Кроха. Раздраженно зыркал на гостей и тёрся мордой о женские ноги.

- Здравствуйте, - обрадованно и очень дружелюбно поприветствовала она гостей и, бросив ложечку на стол, подошла к ним. Присела, так как рост всех троих едва доходил Тамаре до колен.

- Кто это у нас тут такой? – заметив Лёву, она протянула к нему руку.

Лёва по привычке дернулся и втянул голову в плечи.

- Ну чего ты, малыш. Не бойся, - ворожея провела ладонью по шерсти фамильяра. От рожек до округлой спины. От непривычной ласки, уши его задрожали еще сильнее, а шерсть по телу заходила широкими волнами.

Оба домовых с удивлением от странного поведения Лёвы и с отвращением от того, что Тамара прикасается к этому существу, наблюдали за знакомством женщины и фамильяра.

- Какой же ты необычный, - приговаривала она и поглаживала ему холку. – Ты очень удивительный. Я впервые вижу такое поразительное существо. А это значит, ты единственный во всем мире.

- Я Лёва, - приглушённо пискнул фамильяр.

Тамара улыбнулась. Домовые наперебой принялись рассказывать кто такой Лёва, и откуда он взялся.

- Не думай, что ты какой-то уродец, чтобы тебе не говорили. – продолжала гладить потеряшку Тамара. - Особенно эти оболтусы. Ты замечательный.

Лёва мелко дрожал, Сметан-Кроха ревниво фыркал из-под лавки, а Тришка с Тютей забрались на стол и принялись хозяйничать. Двигать тарелки и плошки, засовывать носы в кувшины и банки, пихать в котелки и кастрюли руки, и жмурясь от удовольствия облизывать добытое с пальцев.

И вот, когда фамильяр от переизбытка блаженства уже готов был грохнуться об пол, Тамара перестала его ласкать и поднялась на ноги.

- Знала я, что сегодня поздние гости к нам пожалуют. Говорила я тебе, Кроха? Вот и завтрак приготовила.

Она аккуратно достала из печи булькающий котелок. Оттуда же извлекла закопчённый чайник. Поставила всё это на стол и рассадила всех на лавки. Лёва не переставал изумляться – за столом нашлось место даже коту. Поглощая кашу, он важно возил мордой в своей тарелке и самозабвенно чавкал. Домовые пихались и хихикали без умолку, но не забывали набивать полными ложками рты. Тамара смотрела на всех, короткими глотками отхлебывала ароматный травяной чай и улыбалась. Лёва подумал про чай. Про то, что в этом месте только и делают, что пьют чай и ходят друг другу в гости.

- Останешься с нами жить? – наклонившись к фамильяру, наконец спросила она.

Кроха перестал чавкать и демонстративно удалился из-за стола. Домовые тоже притихли и уставились на Лёву. Длинные уши фамильяра налились краской, а лягушачьи пальцы суетливо завозились рядом с тарелкой.

- У тебя же уже есть фамильяр, - чуть слышно сказал Лёва.

- Кто? Кроха что ли? – Тамара засмеялась. – Ну я же не ведьма, чтобы фамильяра иметь. У нас каждый сам по себе, но все мы вместе. А Кроха… Он только на людях такой ворчун. На самом деле он очень добрый и ласковый кот. Ему даже мышей ловить жалко.

Услышав это, Тришка с Тютей снова заржали, а под лавкой послышалось негодующее копошение.

- Останешься? – снова спросила Тамара. – Или будешь своих искать? Могу Зазырю попросить, чтобы он тебя через лес перевел. На другой стороне у меня знакомая ведьма живёт. В шабашах участвует. Она тебя хозяйке вернёт. Хочешь назад к ней?

Фамильяр обвел взглядом комнату и сидящих за столом. Вспомнил предыдущую жизнь. Интересную, яркую, переполненную событиями, но, в тоже время и стыдливыми воспоминаниями. А здесь в воздухе витала тоска, разбавленная лишь ароматами заваренных трав и хихиканьем домовых.

- А можно? – наконец спросил Лёва.

Тамара не ответила. Только в очередной раз улыбнулась и ласково потрепала фамильяра по макушке. Как раз между рожками.

Завтрак как-то сразу прекратился. Хозяйка принялась собирать со стола посуду, а домовые, раздобыв щербатую расческу и выволочив Сметана из-под лавки, принялись его расчесывать. Кот балдел, домовые потели, а рядом с ними росла куча начесанной чёрной шерсти. Оказалось, что делали они это не ради Сметана. Постоянно приговаривая, чтобы Тришка представлял вместо кота лошадиный хвост, Тютя тренировал младшего коллегу ухаживать за вверенными ему животными. Сметан был совсем не против.

Затем все вывалились на улицу. Расселись на ступеньки и долго смотрели, как светлеет небо и набухает на траве роса.

- Знаете, - сказала Тамара, - а ведь сегодня к нам гости придут. К вечеру ближе. И немало. Надо на ужин что-нибудь вкусное состряпать. Лёва, ты когда-нибудь собирал грибы?

Между тем проснулось солнце. Измятым спросонья шаром медленно и неохотно поднялось над землёй. И начался новый день.

© Сергей Капцов